"…Идея сбежать заграницу была моя. Вот я и предложил вечно бедствующему приятелю  захватить самолет и махнуть в Афганистан. Дело было в Самарканде, до границы – рукой подать. Я должен был стукнуть пилота по голове камнем, а приятель, бывший военный летчик, сесть за штурвал. Мы поднимаемся на большую высоту, потом планируем и идем над границей, так что никакие радары нас бы не засекли. Все было продумано до мелочей, даже билеты были куплены.   На оставшуюся от билетов сдачу я купил грецких орехов и колол их тем самым камнем, которым должен был врезать летчику. Колю, значит, я эти орехи и вдруг понимаю, что орех-то внутри выглядит, как человеческий мозг… И я подумал: с какой это стати я буду бить его по голове. И кому нужен этот Афганистан…Я вспомнил друзей, любимую девушку, которая осталась в Ленинграде. Хотя она уже была замужем. Все это меня так задело, взяло за живое. В общем – домой захотелось…". Это было его первое и последнее желание оставить Родину. Потом, спустя десять лет Бродского вынудили сделать это уже официальным образом. И Бродский уехал. Он будет бежать всю свою жизнь от консерватизма и глупости, от чиновничьего произвола и формализма, от предательства любимой и друзей. От собственной нерешительности совершить главный побег в своей жизни – побег от самого себя. В Россию поэт так и не вернулся, хотя его   официально приглашали. Накануне 50-летия присвоили звание почетного гражданина Санкт-Петербурга, инициировали проведение научной конференции, посвященной его творчеству. Но поэт, видимо, не забыл ни принудительного побега из страны, ни запрета лично похоронить родителей, ни гонений и унижения…